В этой статье речь пойдет о войне. Но не о стратегии и тактике, не о танках и самолетах, а о политической составляющей применения вооруженной силы. Мы попробуем разобраться, насколько война и политика идут рука об руку или, наоборот, расходятся в разные стороны.

На войне как на войне

Человек с самого выхода из животного состояния убивал себе подобных. Об этом говорят черепа, пробитые каменными орудиями, и божества войны, существовавшие у большинства народов. Казалось бы, желание убивать друг друга у лиц вида «человек разумный» и его предков так же естественно, как есть, спать или продолжать род, но…Человек не может воевать вечно и никогда не желает, чтобы череп пробили ему самому, членам его семьи, племени и всем, кого он считает «своими». Он хочет быть здоровым, сытым и счастливым. Для этого ему нужен мир или хотя бы передышка между войнами.

Вот такое противоречие преследует род людской гораздо дольше, чем деньги, государство или компьютерная зависимость. Точно так же во все времена находились как люди, прославляющие войну и военных (милитаристы, о них подробнее в № 28, 2006, ст. «С чего начинается родина»), так и те, кто отрицал вооруженную силу абсолютно (пацифисты). Однако в этом споре истина всегда находилась посередине, как и в живой природе в целом: ведь известно, что в борьбе за существование отбраковываются и самые агрессивные особи, и самые беззащитные.

В разные времена пытались дать разные определения. Вот как писала сто лет назад энциклопедия Брокгауза—Эфрона: «Война — вооруженная борьба между государствами, народами или же враждебными партиями в одном и том же государстве, происходящая в видах восстановления, сохранения или приобретения спорных прав и интересов, словом — для понуждения одной стороны подчиниться воле другой. Частная вооруженная борьба между отдельными лицами, семьями и народами в цивилизованных государствах предотвращается законом и судебными решениями; но война между государствами и народами как проявление государственной политики путем физической силы в настоящее время предотвращена во многих случаях быть не может, потому что нет такого международного судилища, которому все обязались бы подчиняться или которое обладало бы достаточно сильною исполнительною властью для окончательного решения международных споров. С точки зрения народного хозяйства и по принципам гуманности, война, конечно, нежелательна, так как помимо соединенной с нею массы бедствий и страданий она вредит успехам культуры и задерживает развитие народного благосостояния. В побежденных она зарождает мстительное чувство, иногда возрастающее до свирепости. Победители, оторвавшись от правильного, постепенного хода народной работы, начинают преувеличивать значение своего могущества и своего умноженного военными приобретениями национального богатства — склоняются к опрометчивым предприятиям и растрачивают свои силы до тех пор, пока общим кризисом в делах не будут возвращены на путь мирного труда и разумной бережливости».

А вот такое определение кочует из одной современной энциклопедии в другую: «Война — столкновение вооруженных группировок (армий), стремящихся навязать волю друг другу. Термин «война» трактуется широко: от столкновения кланов (племен, преступных группировок) до войны миров. Война обычно заканчивается миром, который обычно определяется как отсутствие войны или состояние снятых противоречий».

Если войну невозможно напрочь убрать из арсенала человечества, то ее можно «окультурить», считали многие умы, начиная с древности. Уже тогда некоторые страны предлагали запретить использование боевых слонов как бесчеловечного вида вооружений, затем выдвигались идеи неиспользования разрывных пуль, удушающих газов и противопехотных мин, то есть тех вооружений, урон от которых одинаков и для «своих», и для «чужих». Поэтому же после бомбардировки Нагасаки никто ни разу не применял и ядерное оружие.

Апофеозом «подстилания соломки» стала Гаагская конвенция 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны». 56 статей пытаются описать все возможные ограничения при ведении боевых действий. Документ этот пережил две мировые войны и выполнялся выборочно. Некоторые его пункты, такие, например, как требования сохранить в неприкосновенности местное самоуправление и частную собственность (ст. 46) на оккупированной территории, не выполняются не то что в военное, даже в мирное время.

Наследие голландского юриста и прусского генерала

Трактат голландского юриста Гуго Гроция De jure belli ac pacis libri tres (Про право войны и мира) был написан в 1625 году (первое издание на снимке). Трактат развил систему принципов естественного права, которые являются обязательными для всех людей и всех народов, несмотря на местный обычай. Работа состоит из трёх книг. Книга I развивает его концепцию войны и природной справедливости, рассматривая вопросы справедливой войны. Книга II определяет три «справедливых причины» для войны: самооборона, возмещение убытка и наказание. Книга III обращается к вопросу, какими нормами руководствоваться, когда началась война.

Трактат Гроция имел огромный успех, и к 1775 году появилось 77 изданий этой работы, большей частью на латыни, но также на голландском, французском, немецком, английском и испанском языках. Правовед исходил из идеи общежительности (sociabilitas); принципом права он считал безопасность общества (societatis custodia). Это право он называет естественным, его источник видит в здравом смысле; оно отличается от позитивного права, божественного или человеческого, которое всегда произвольно.

«Полностью убеждён… что существует общее право народов, которое действует для войны и во время войны, у меня было много весомых причин для того, чтобы взяться писать по данному предмету. Во всём христианском мире я наблюдал недостаток в ограничении отношений войны, чего даже варварские народы должны стыдиться; я наблюдал, как люди бросаются за оружие по незначительным причинам, или без причины вовсе, и когда оружие было поднято, все забывали о каком-либо уважении права, Бога и человека»,— писал он. Однако эта книга не дошла ни до тогдашних властителей, ни до полководцев: вскоре вспыхнула Тридцатилетняя война, чьи последствия для демографии в Европе были самыми катастрофичными со времен Великого переселения народов. Зато понятие «справедливая война» впечаталось в сознание надолго и стало использоваться всеми, кому не лень.

Куда ближе к восприятию своего времени оказался не Гроций, а английский философ Томас Гоббс, описавший естественное состояние человеческого общества как «войну всех со всеми» и развивший идею «Homo homini lupus est» («Человек человеку волк»). Люди для сохранения своих жизней и общего мира отказываются от части своих «естественных прав» и по негласно заключаемому общественному договору наделяют ими того, кто обязуется сохранить свободное использование оставшимися правами — государство. Таким образом, сильное государство — главный ограничитель на пути войн.

Если Гроций как бы предвосхищал потрясения, то прусский генерал Карл фон Клаузевиц писал уже по следам катастрофы, именуемой «революционные и наполеоновские войны». Пройдя в составе русской армии Витебск и Бородино, а затем создавая заново военную мощь своей родной страны, он понял, что нужно искать корни войн не где-либо, а в политике: «война есть продолжение политики иными средствами».

«Война есть не что иное, как расширенное единоборство. Если мы захотим охватить мыслью как одно целое все бесчисленное множество отдельных единоборств, из которых состоит война, то лучше всего вообразить себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель — сокрушить противника и тем самым сделать его неспособным ко всякому дальнейшему сопротивлению. Итак, война — это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю»,— писал он в посмертно изданной книге «О войне» (1832).

Таким образом, из проблемы сугубо прикладной, юридической или философской война попадает в политическую науку. Генералы и солдаты оказываются не самостоятельной силой, а лишь инструментом выполнения политической воли.

«Не видна война из окопов»

Однако, если повнимательней рассмотреть историю и повседневную практику ведения войн, мы можем увидеть много такого, что не смогли описать ни Гроций, ни Клаузевиц, ни Гаагская конвенция. Это то, что делает вооруженное столкновение «игрой без правил». Прежде всего, во всех канонических трудах сторонами войны признавались государственные образования. А если оружие применяет организация против государства? В таком случае речь идет о разновидности партизанской войны или терроризме — в зависимости от масштаба вовлечения сил.

Партизанская война ведется скрывающимися среди местного населения вооружёнными формированиями, избегающими открытых и крупных столкновений с противником. Основной акцент ее ставится на засадах, рейдах и диверсионно-подрывных акциях в тылу противника.

Мао Цзэдун назвал партизанскую войну самым эффективным средством сопротивления властям (диктаторским, колониальным или оккупационным) и выдвинул основную идею партизанской войны: «Враг наступает — мы отступаем, враг остановился — мы тревожим, враг отступает — мы преследуем». Партизанская война подразумевает наличие партизанской базы и партизанского района. Латиноамериканские партизаны дополнили теорию партизанской войны тактикой изоляции региона в результате транспортных диверсий и разгромом противника, лишенного возможности получения помощи извне. Участники партизанского движения изначально не соответствуют требованиям, предъявляемым к воюющим Гаагской конвенцией, так как, участвуя в боевых действиях, маскируются под гражданское население (не имеют ни формы, ни знаков различия, оружие носят скрыто) и вынуждают оккупационные власти применять жесткие меры ко всему населению. В соответствии с Гаагской конвенцией, партизаны, при попадании в плен, правами военнопленных не пользуются, предаются суду.

Контртеррористическая операция ведется солдатами регулярной армии против незаконных вооруженных формирований (боевиков), использующих тактику партизанской войны, и террористов. Здесь проходит нечеткая грань между враждебно настроенным мирным населением и боевиками, что создает угрозу массовой гибели мирных жителей. Гражданское население часто используется боевиками в качестве «живого щита». Боевые действия носят характер «точечных ударов». Захваченные боевики рассматриваются не как военнопленные, а как бандиты.

Гуманитарная война — вооруженное вторжение на территорию суверенного государства с целью предотвращения гуманитарной катастрофы или геноцида местного населения, осуществляемого с подачи или при попустительстве местных властей. Целью гуманитарной войны является оказание гуманитарной помощи местному населению и, реже, свержение правительства, поставившего страну на грань катастрофы. В отличие от классических захватнических войн, гуманитарная война проводится без изменения территории. Под это определение может попасть любая ограниченная боевая операция иностранных или международных сил в дестабилизированной стране — и спасение населения Южной Осетии россиянами от уничтожения, и попытка американцев прекратить резню кланов в Ливане и Сомали, и…

После легитимации США и рядом стран Евросоюза бандитского гнезда в Косово как независимого государства и полной недееспособности ООН каждая страна получила право на защиту своих интересов. Теперь любая война объявляется (или не признается) гуманитарной. Однако есть ли объективные критерии?

Например, в 1979 году вьетнамские войска вошли в Кампучию и свергли режим Пол Пота, уничтоживший треть населения своей страны. Ни Америка, ни Китай не пожелали признать эту успешную гуманитарную операцию законной и более десяти лет поддерживали дипотношения с изгнанными из Пномпеня мясниками. Таким образом, Вьетнам не мог считаться освободителем. Зато произведенная четырьмя годами позже операция США на Гренаде, где не только была остановлена бойня внутри островной элиты, но и изгнаны кубинские специалисты, считалась «правильной».

В мире «двойных стандартов» партизанская война и терроризм могут быть объявлены «борьбой за свободу Чечни», а гуманитарная операция — «российской агрессией против Грузии». И при этом никто не спорит с тем, что «продолжение политики иными средствами» не уходит из мирового арсенала, несмотря на кровь, грязь и пот.

От admin